‹ Обратно

 

РОЛЬ И ИСТОРИЯ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО В ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

  С.А.Быструшкина, учитель истории и обществоведения

      

 На долгие годы события Гражданской и Великой Отечественной войн практически стерли из памяти события Первой мировой. Эта война получила название империалистической, в учебниках ее описывали как бессмысленную, позорную, идущую вразрез с интересами народа. Подвиги тех, кто защищал свою Родину от врага, замалчивались, имена полководцев были вычеркнуты из учебников истории. Участники войны часто сами стремились избавиться от своих наград, документов и фотографий – это грозило тюремным сроком.

   Сейчас история Первой мировой войны возвращается к нам. Мы учимся чтить память своих предков, доблестно защищавших свою Родину от вражеского вторжения сто лет назад, и стремимся к тому, чтобы подобные невзгоды никогда больше не коснулись нашей земли.

    До войны Могилев ничем не был замечателен и ничем не выделялся их ряда многочисленных русских губернских городов. Он уютно и живописно расположился  на высоком правом берегу Днепра, широко раскинув по низкому берегу свое предместье с очень неблагозвучным названием Луполово, объяснявшимся тем, что большинство населения занималось кожевенным промыслом. Ни фабрик, ни заводов, ни крупной торговли в Могилеве не было, он имел значение исключительно как административный центр.

     Объявление войны всколыхнуло Могилев, как и всю Россию, но значительно не изменило обычное течение его жизни. Так же чиновники ходили утром на службу, а вечером играли в карты, так же сплетничали кумушки, так же важный полицмейстер ездил на паре лошадей и наводил порядок.

    За время длинного и тяжелого переезда фронт передвинулся, и Ставка должна была быть переведена из Барановичей в Могилев.

      Приезд Ставки всех всколыхнул. Тихий маленький Могилев становился центром войны, в нем должны были разрешаться важнейшие вопросы, и могилевский обыватель понял, что он неожиданно попал в свидетели мировых событий, начал приглядываться к лицам, от которых зависела жизнь миллионов людей на фронте и существование всей нации. Маленький провинциальный городок, как по мановению волшебного жезла, изменил свой облик. Он стал вооруженным лагерем, шумным и деловым.

     О дне приезда Главнокомандующего Николая Николаевича никто не знал, но его присутствие в Могилеве всеми почувствовалось.

     В городе стало торжественно и тихо. Чувствовалось деловое напряжение в Ставке, и это передавалось обывателям. Никто не запрещал ходить мимо дома, где жил Николай Николаевич, но как будто по какому-то сговору все старались обходить этот дом и около окон Главнокомандующего не появляться. Чувствовалась та ответственная и громадная работа, которая там шла, и каждый старался насколько мог если не помочь, то облегчить эту работу. В Ставку входили только лица, имеющие к ней отношение, и к этим людям чувствовалось какое-то невольное уважение.

    При Николае Николаевиче Ставка была военным лагерем, деловым и строгим. С первых же дней приезда Государя она внешне потеряла этот облик.

      Сразу все изменилось. «Приехали оперетка, которой не было при Николае Николаевиче, театр был до отказа набит дамами и ставочными офицерами. Начались какие-то подношения артистке Лабунской и Грекову, появилась какая-то модная молодая опереточная примадонна, снискавшая кучу поклонников, начались автомобильные поездки к заставленному домику, открылся новоявленный ресторан в особняке высланного немца пивовара Яника».

   Приехали великие князья, которых раньше не было, а если и были, то незаметно работали в штабе. Теперь на улицах Могилева  то и дело можно было видеть Царицу, наследника, князей: Дмитрия Павловича, Бориса Владимировича и других лиц Царского Дома и свиты.

      Место Ставки – Могилев приобрел вид резиденции царской семьи, и война отходила на второй план, забывалась. Царская семья ежедневно на двух автомобилях ездила за город, а иногда делала и большие прогулки в соседние уезды. Могилевские окрестности всей семье очень нравились, и Государыня даже хотела купить для себя имение Жуковского - Дашковку, расположенную на высоком берегу Днепра. Но Жуковский, старый богатый помещик, не захотел продать своего родового имения, и Царица наметила себе другое имение поблизости от Москвы.

     Царские дочери свободно, без всякой охраны, часто гуляли по городу и любили заходить в могилевские лавочки и делать покупки. Излюбленным местом был галантерейный магазин Мэрки Бернштейн.

    Каждую службу царская семья ходила в церковь. Там пел прекрасный хор из мобилизованных певцов, и этот хор мог смело состязаться с любым митрополичьим хором. Государь был любителем церковного пения и имел излюбленные песнопения, которые в его присутствии и исполнялись. Вся царская семья стояла на левом клиросе, и чувствовалось, что все они очень религиозны. Молились все, кроме Государя, по-монастырски или, вернее, по-староверски. Очень широко крестились, низко склоняясь, и, становясь на колени, по старорусскому обычаю касались руками пола.

   Началась великая русская революция.

   В Могилеве было иначе. Переворота ждали давно, но когда он наступил, то никто этому не поверил. О телеграммах Родзянко никто из обывателей не знал, узнали это уже после революции, и всем казалось, что правительство справится с беспорядками. Но уже ночью этого дня Государь выехал в Петербург и вернулся в Могилев из Пскова уже не Императором Всероссийским, а полковником Романовым.

   Так приветствовал его на вокзале Георгиевский батальон.

     В Могилев приехала мать отрекшегося Императора и заперлась с ним в доме Ставки, никого не видя и никуда не показываясь. Поздно ночью с берега Днепра можно было видеть возвышающий темный силуэт ставочного дома и сквозь опущенные шторы окон спальни Государя пробивающийся свет. Чувствовалось, что там, за этими еле освещенными окнами, происходит страшная драма. Там, в комнатах Ставки, нет уже Императора Всероссийского, а несчастный сын, нуждающийся в тяжелую минуту своей жизни в словах утешения самого близкого человека – матери.

      В Могилеве же не было ни толп, ни вождей. Небольшая кучка подростков в 25-30 человек с пением Марсельезы прошла по улицам города, пугливо озираясь по сторонам, боясь нападений. И только когда демонстранты подошли к дому Ставки, где был Государь со своей матерью, в них проснулась долго культивированная ненависть к царю, и они начали выкрикивать оскорбления по его адресу, бить палками по стенам и срывать с дома Ставки трехцветные знамя и гербы. Толпы народа и офицеров взирали на эту дикую сцену, но не нашлось никого, кто бы остановил этих разбушевавшихся хулиганов.

      В воскресенье Государь, как обычно, пришел в ставочную церковь, так же, как всегда, прекрасно пел хор, так же Георгиевский батальон цепью отделял Государя от публики, так же как всегда, дьякон произнес последнее многолетие за царствующего дома. После обедни Государя сошел с амвона и обратился к публике с прощальными словами. Он был бледен и взволнован. Он смотрел поверх толпы, куда-то далеко, как будто желая раздвинуть стены церкви и попрощаться со всей Россией. Толпа, наполнившая церковь, как обычно, молчала, и трудно сказать, что думали русские люди, слушая последние слова последнего монарха.

   Совсем иначе происходило в этот день прощание Государя со ставочными офицерами. Государь благодарил всех офицеров Ставки за верную службу, иностранных представителей просил передать союзникам его благодарность за поддержку России и просил всех офицеров служить так же честно новому правительству России, как служили они ему. Многие рыдали, и Государь ходил от одного офицера к другому и старался их успокоить. Какой-то казачий офицер, чтобы заглушить рыдать, сжал зубами носовой платок так, что ему пришлось потом разжимать челюсти. Серб Мичич встал на колени перед Государем и, целуя ему руку, поблагодарил за все, что Государь сделал для Сербии. Настроение всех передалось Государю, и он вышел из зала, чтобы не показать своего волнения, а может, и слез.

   Государь уехал из Могилева вместе с Марией Федоровной. Днепровский проспект, по которому он проезжал, был почти пуст. О часе его отъезда никто не знал, и только несколько женщин бросились с рыданиями к автомобилю отрекшегося царя. В вагоне к Государю пришли несколько гимназисток. Государь их пожурил, что они ушли с уроков, и посоветовал, придя домой, выучить басню Крылова «Умирающий Лев».

    Русский Император, Главнокомандующий Армией, представитель вековой монархии, в продолжении многих лет управлявший страной, в трагическую для себя минуту остался один! Две-три рыдающие женщины и несколько гимназисток!  Он среди 150-миллинного народа нашел в эту минуту лишь одного человека, который оказал ему поддержку и помощь. И это была его мать.

   Государь уехал, а обыватель, стоя у окна своей квартиры, начал наблюдать новую эпоху в жизни Ставки, новых людей, которым была вручена судьба армии и России.